Кони мчалися быстрой стрелой, Только снег под санями скрипел; Как нарочно, ямщик мой лихой Все молчал и мне песен не пел. И все было печально вокруг: Хоть направо, хоть влево гляди – Все лишь степь да леса,- разве вдруг Зачернеет верста впереди. И печально, сквозь тучи порой, Месяц ясный светил надо мной.
“Расскажи мне, ямщик, что-нибудь,- Напоследок ему я сказал,- А то, право, так скучен наш путь, Что я только все время дремал”. “Ну да что ж тебе, барин, сказать, Коли я ничего не видал? Мне нигде не случалось бывать, Я ни с кем никуда не езжал!”
“В ямщики как попал? Эх, о том Много сказывать надо тебе… Знать, чтоб быть мне теперь ямщиком, Захотелось недоброй судьбе…
Знашь, в слободке я жил сиротой,- Но я не был кругом сирота: Там я славно с красоткой одной Проводил молодые лета. Но не знаешь ты, барин, того,- Я любил ее пуще всего!
Но недолго, знать, счастье живет: У богатых ему гостевать… На несчастье пришел мой черед – Меня велено в рекруты взять… И я вспомнил тогда со слезой, Что я горький бедняк-сирота, Что я с горем в сторонке чужой Проведу молодые лета…
И я думал
И рыдала, как будто дитя, Молодая подружка моя, Когда ей донесли не шутя, Что в чужбину сбираюся я. Вот однажды сидела она, Пригорюнясь, в садочке своем, Во слезах, молчалива, смутна, Без румянца в лице молодом. Все глядела она в дальний путь, И томилася белая грудь.
По садочку в тот раз проходил Постоялец-то их – генерал. Увидал он все то… добрый был! И, лаская ее, так сказал: “Отчего ты смутилася вдруг И в глазах твоих слезы блестят? Аль покинул тебя милый друг?
Аль забыть его люди велят? Расскажи ты мне все, моя дочь, Может, я те могу в чем помочь?”
“Не поможешь ты, батюшка, мне,- Генералу она говорит,- Нет мне счастья в родной стороне, И сердеченько крепко болит… Я любила дружка моего, Но велят ему в службу итить… Разве можно мне жить без него? Разве можно его позабыть?” “Не горюй же, не плачь,- говорит,- Твой голубчик к тебе прилетит!”
И я выпущен был в тот же день. Чрез неделю к отцу побежал, Вздевши шапку свою набекрень. Я сознался ему, я сказал, Что люблю его дочь, чтоб на ней Непременно меня он женил. Но отец ее, старый злодей, Наотрез отказал, разбранил…
И пошел я назад со стыдом, И проснулася злость в ретивом.
И я думал себя застрелить, Чтоб не мучила душу печаль,- Но мне в свете хотелось пожить, Но мне душу сгубить стало жаль… И хотел я потом позабыть Свое горе, отказ и ее, И желал я другую любить,- Но не слушалось сердце мое. И нигде не нашел я таких По душе себе глаз голубых.
Не хотела она, стало быть, Чтоб не я был ей муж, а другой,- И пошла себе веку дожить В монастырь, что вон там, под Москвой… И жалели ее старики, Потерявши любимую дочь… А я, видишь, пошел в ямщики – И покоя мне нет день и ночь… Лишь тогда я пою, веселюсь, Когда тройкой лихою несусь!”
1846.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)