По улицам Петербурга идет молодой человек. Высокий, стройный, он “замечательно хорош собой”, но лицо молодого человека изможденное, измученное, одежда смята и изношенна. Затравленный, отрешенный взгляд…
Это Родион Романович Раскольников идет “делать явку” с повинной. Он преступник, убийца. На его совести жизни двух беззащитных женщин. Как, почему это случилось?
Много вопросов рождает роман Ф. М. Достоевского “Преступление и наказание” – книга великой боли за человека и великой тревоги о нем, о его будущем. Заглавие
Раскольников создает теорию о праве “сильной личности”, индивидуалистическую теорию “сверхчеловека”. История, считает он, доказывает, что извечно существовали две категории людей: первая – “твари дрожащие”, которые безропотно и покорно принимают любой порядок вещей, любые нравственные нормы и законы, и вторая – люди, смело нарушающие моральные нормы и порядок, принятый большинством, во имя новых законов. При этом великие личности (будь то Ликург или Наполеон) не останавливаются перед жертвами, насилием, кровью, и история их оправдывает. Раскольников, естественно, причисляет себя ко второй группе, к “избранным”.
Его протест против жестокого, несправедливого мира отравлен ядом индивидуализма, стремлением господства. “Свобода и власть, а главное – власть! Над всею дрожащею тварью и над всем муравейником!.. Вот цель!..” Он признается Соне: “Вот что: я хотел Наполеоном сделаться, оттого и убил…
Не для того, чтобы матери помочь, я убил – вздор! Не для того я убил, чтобы, получив средства и власть, сделаться благодетелем человечества. Вздор!
Я просто убил, для себя убил, для себя одного… Мне надо было узнать… вошь ли я, как все, или человек? Смогу ли я переступить или не смогу?
Тварь ли я дрожащая или право имею?..” Итак, перед нами не уголовник, а “идейный” преступник. Далее, казалось бы, писатель должен был показать, как государство покарало человека, нарушившего его законы. В этом и заключалось бы “наказание” героя романа. Но у гениального Достоевского все иначе.
Писатель заставляет задуматься о том, какие страшные последствия могут иметь и для отдельного человека, и для всего общества индивидуалистические “идеи” о праве сверхчеловека повелевать “дрожащей тварью”. Совершив преступление, Раскольников неожиданно для себя понимает, что, словно “ножницами, отрезал себя от всего и всех”. Больше всего на свете он любил мать и сестру – и вот с отвращением к ним и к себе почувствовал, что начинает ненавидеть их, “физически ненавидеть”, что он утратил право на человеческие чувства: дружбу, любовь. “Я принцип убил!” – говорит Раскольников. Да, он хотел убить принцип гуманизма, освободить себя от человечности, совести, человеколюбия. До самого конца романа он так и не сможет понять, в чем неправильность его “идеи”, которая продолжает казаться ему арифметически точной.
Мы видим невыносимые муки Раскольникова, который понимает, что преступление разъединило его с людьми. Он жадно цепляется за любую соломинку надежды на то, что можно еще жить, чувствовать себя человеком. После смерти Мармеладова он, как ему показалось, получил эту возможность, взяв на себя заботу о его семье, о детях. Но Раскольников слишком “поспешил с заключением”.
Придя домой и увидев там приехавших к нему мать и сестру, он понял, что не смеет обнять их, говорить с ними. Переживание было таким острым и таким мучительным, что он “ступил шаг, покачнулся и рухнул на пол в обмороке”. Нет, не удалось Родиону Романовичу убить принцип, преодолеть в себе человека!
На это намекает и страшный сон Раскольникова, в котором он вновь убивает старуху, вновь и вновь опускает на ее голову топор, а она смеется над ним. Несбыточной была надежда на возвращение к людям. А понимание того, что и ненавидимый им Лужин живет по его теории (“все дозволено”), и со страшным, безнравственным Свидригайловым они “одного поля ягоды”, приводит Раскольникова на грань сумасшествия. Перед ним – тупик, потому что он человек, потому что его “натура” оказалась гораздо выше, человечнее теории, им созданной.
Это прекрасно видит умный Порфирий Петрович. В его словах: “Солгал-то он бесподобно, а на натуру-то и не сумел рассчитать”, – ключ к пониманию трагедии “идейного” убийцы. Пусть Раскольников и не признается себе в этом, но нравственными мучениями, разъединенностью с людьми, одиночеством он наказал себя так, как никакой суд не накажет. Я думаю, именно поэтому о суде над убийцей в романе сказано мимоходом. Ведь внутренний суд уже свершился, а приговор юридический не имеет значения для героя.
Его приговор в том, что победила “правда” Сони Мармеладовой, ее готовность смиренно, покорно нести свой крест. Вот почему он идет “делать явку”. Вот почему от сострадания к нему, беспощадно наказавшему себя, стремящемуся во что бы то ни стало вернуться к людям, сжимается сердце. В беспощадном наказании, которому подвергнул себя Раскольников, – надежда на его возвращение к людям, на новую жизнь.
Тот, кто способен так покарать себя, не безнадежен, он может возродиться и прийти к гуманизму, к человечности – с такой мыслью мы закрываем книгу.
(2 votes, average: 5.00 out of 5)