Под вечер жарчайшего июльского дня, незадолго до захода солнца, уже бросающего свои косые лучи, из жалкой каморки “под самой кровлей высокого пятиэтажного дома” выходит в тяжкой тоске бывший студент Родион Раскольников. Так начинается роман Ф. М. Достоевского “Преступление и наказание”. Уже в самом начале произведения автор показывает нам гнетущую обстановку, которая будет окружать героя на протяжении всего действия.
И все это время мы не перестаем ощущать присутствие рядом с ним некоего неживого персонажа – огромного города.
Но существовал и другой Петербург – город, в котором люди живут в “клетушках”, в желтых грязных домах с грязными темными лестницами, проводят время в маленьких душных мастерских
При всем этом Петербург еще и поразительно замкнут. Живущий в нем “закрыт от солнца” и от других людей, каждый – в своем “шкафу”-каморке. Город болен, и чудовищно больны его обитатели.
Сама окружающая обстановка создает у человека чувство безвыходности и озлобления. Она стимулирует появление самых невероятных и фантастических теорий: “Я тогда, как паук, к себе в угол забился. Я любил лежать и думать”. Чертой, по которой мы узнаем зараженного “болезнью большого города”, является навязчивый желтый цвет.
Желтые обои и мебель в комнате у старухи, желтое от постоянного пьянства лицо Мармеладова, желтая, “похожая на шкаф или на сундук”, каморка Раскольникова, желтоватые обои в комнате у Сони, “мебель из желтого отполированного дерева” в кабинете Порфирия Петровича. Эти детали подчеркивают безысходную атмосферу существования главных действующих лиц романа, являются предвестниками недобрых событий. Город, как зловещий демон, ищущий грешные души, опутал все вокруг своими черными сетями, в которые попадают его обитатели. Он как бы отыгрывается на своих жертвах, высасывая из них недостающую ему энергию. Раскольников, дитя огромного мрачного города, попав в Сибирь, оказывается в новом для себя мире, вырванным из той искусственной почвы, на которой взросла его страшная идея.
Это – иной, доселе неведомый Раскольникову мир, мир вечно обновляющейся Природы. И здесь, вместе с весною, охватывает его “необъятное ощущение полной и могучей жизни”. Начинается его новый путь, свободный от своеволия и бунта, путь любви и человеколюбия.
И тут мы видим, что каторга – место, предназначенное по своей сути для ограничения человеческой свободы, оказывается местом, более пригодным для свободного проявления человеческой личности, нежели реальная “воля” большого города.
(2 votes, average: 2.50 out of 5)