Война… Это слово черного цвета. Она перечеркивает планы: “Раз война – обо всем забудь и пенять не вправе. Собирался в долгий путь, дан приказ: – Отставить!”
И отставили. Выпускники школ пошли на фронт, а не в студенческие аудитории. Невесты “платьица белые раздарили сестренкам своим”. Студенты и преподаватели стали в один строй – солдатский. Разлученные семьи до сих пор ищут друг друга.
Дети выросли без родителей. На женские плечи легла мужская работа: “Рубила, возила, копала – разве же все перечислишь? А в письмах
А машина войны делала свое черное дело; в ее огне гибли мужчины, оставляя вдов и сирот, гибли юноши, оставляя девушек без будущих мужей, а нацию – без родившихся детей. Вот что она, подлая, сделала. И это не так уж давно было. Живут еще ветераны Второй мировой.
Живут те, кто не воевал, но помнят войну. Стали бабушками и дедушками дети той страшной войны.
Живет с нами моя бабушка Люба, которая видела своего отца в июне 1941-го, когда ей было всего четыре года. Его лицо она не помнит, знает по фотографиям. Помнит лишь отдельные эпизоды.
Как выбегала в длинный коммунальный
Святая неправда!
Мой прадед Сергей был кадровым офицером. Ему было 28 лет, а прабабушке Шуре 24 года, когда началась война. Бабушка Люба была у них единственным ребенком. Так она и осталась без сестер и братьев.
И без отца. Прадед прошел почти всю войну. Почти, так как погиб он в апреле 1945-го. Не дожил до победы 23 дня.
Моя мама, его внучка, сегодня уже старше его. Она никогда не знала, как чудесно иметь деда. Ей даже назвать дедушкой было никого. “Что же ты, подлая, сделала?”
Бабушка как-то сказала мне: “Знаешь, Ира, я часто думаю: какой бы была наша семья, если бы не было той страшной войны? У меня точно были бы братья и сестры. Т. е. и у тебя было бы больше родных. А большая семья, если она и вдобавок дружная, это огромное счастье. Вот видишь, как долго откликается гибель людей.
Все можно построить сызнова, только не возвратить…” Бабушка, не закончив, замолчала. И я поняла, что почти полвека прошло, а рана не заживает.
9 Мая, в День Победы, у моей бабушки и дедушки всегда гости. Они поминают тех, кто не возвратился с той войны, вспоминают свое военное детство, поют песен тех лет. И плачут во время телевизионной Минуты молчания. Сидят за столом люди преклонного возраста, почти все они предвоенные дети.
Их сохранили, вырастили матери, а их родители спасли всех нас, весь мир.
Заканчивая, расскажу такую историю. Когда-то бабушка Люба то ли услышала, то ли прочитала “Песню летчика” В. Высоцкого. Она сказала: “Это о моем отце”.
Сначала я старалась ей возразить, что нет, не может быть. Он погиб в конце войны, когда уже такого “расписания перед боем” не могло быть:
Их восемь – нас двое,
– расклад перед боем
Не наш, но мы будем играть!
Сережа, держись!
Нам не светит с тобой,
Но козыри надо равнять!
Я уверяла, что совпадение имени и военной профессии прадеда не основание, чтобы…, потом вспомнила бабушкин рассказ об апельсинах и подумала: а зачем я это делаю? Святая неправда имеет право на существование. Моя любимая бабушка так любит песни Высоцкого о войне. Пусть эта песня будет песней о ее отце, моем прадеде.
Думаю, поэт не осудил бы нас.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)